В нашем роду были сумасшедшие. Дед перед смертью на конях помешался. Начал убегать в луга, прятаться там и громко ржать. Кончил он свои дни в больничке. Тетка по материнской линии была тихой. Всю жизнь пила таблетки, где-то даже работала, имела подруг, общалась с семьей. Но очень любила поговорить о своем замужестве. Якобы она жена летающего лилипута, который спит на подоконнике и часто приносит ей булки с корицей. Но на это мы и внимания не обращали. Лишь бы не буйная была.
От Наденьки, своей супруги, я эти факты скрыл. Мало ли у кого что бывает. Я ж здоровый, голова нормально работает. Хотя родители одно время переживали, думая о страшной наследственности. У нас родился замечательный сын: лицом в мать, характером на меня смахивал. Такой же любознательный, умненький, смешливый. Володю мы боготворили. Все ему самое лучшее, водили и возили везде. Школу он закончил с золотой медалью, без помощи репетиторов поступил в вуз на бюджетное отделение. Увлекался физикой, математикой, астрономией. За книгами просиживал ночами напролет. Успевал и с друзьями общаться.
…А потом. Мы тогда с дачи вернулись и не узнали дом. В нем пахло протухшими продуктами, безнадегой и еще чем-то страшным. Сына нашли в дальней комнате. Он сидел у раскрытого окна, смотрел в одну точку и раскачивался, будто маятник. Было видно, что Володя не мылся уже несколько дней, и взгляд у него стал безумный. Я то, дурак, подумал, что на него кто-то напал и ограбил. Оказывается, нет, это мои гены все-таки вылезли. Мы были у нескольких врачей, и все сошлись на одном диагнозе. Надя все винит себя. Все сидит и перебирает несуществующие грехи:
— Это я в десятом классе насмешничала над одним мальчиком, вот и настигло! Господи, зачем ты так со мной суров, скажи пожалуйста!
А я молчу. Кому от этого легче станет? Конечно, это во мне трусость говорит. Я же своим признанием убью Надю. Как она отреагирует? А если возненавидит меня, бросит и уйдет вместе с сыном? Я этого не вынесу. Володя не учится, из дома не выходит, таблетки пить отказывается. Жена стала меня умолять еще об одном ребенке. Но в нашем возрасте это уже невозможно. Надя тает, как церковная свечка. Чувствую, что теряю я и ее и, сына. Два креста на одну мою спину, и нести мне мне их веки вечные. Лучше бы я с ума сошел, и ничего этого не было вообще.
_80x60_d92.jpg)
_80x60_d92.jpg)